Байкальский Дневник (часть 1)

«Ну, все, ребята, а дальше я вас не повезу!» - сказал наш водила, вылезая из кабины микроавтобуса. Мы стояли на берегу реки Баргузин, в поселке Усть-Баргузин. Время было всего 7 часов вечера. Наш водитель, по договоренности, должен был довести нас до Монахово, и ночью вернуться в Улан-Уде. Но паромщик заканчивал свою работу через 2 часа, и это обстоятельство смешивало все наши карты. Торчать всю ночь в Усть-Баргузине и ждать открытие парома мы не собирались.

Делу помог небольшой магазинчик, стоявший в двух шагах от паромной переправы. Здесь мы закупили «Кузьмича», после чего отправились на мирные переговоры с паромщиком. Оказалось, что для своих корешей переправа во внеурочное время стоит всего 200 руб.
Уладив конфликт и закупили вяленного омуля, мы продолжили заброску на полуостров Святой Нос. Выезжаем на перешеек, соединяющий «материк» и полуостров Святой Нос.
Через 5 км от переправы проезжаем мимо Бормашевого озера. В озере кишмя кишат гаммарусы – рачки-бокоплавы, которых местные рыбаки называют бормашем. Бормаши – великолепная приманка для рыбы. На нее охотно клюет омуль, хариус, сиг. Наш водила рассказывает, как он раз приезжал сюда на зимнюю рыбалку. «Зимой бормаши собираются у самого льда в большом количестве. Кажется, что это черная шевелящаяся бахрома. Рыбаки долбят во льду большие лунки, опускают туда ящик с ручкой и водят его кругами. Добытых таким способом бормашей, затем горстям забрасывают в лунку, и вода буквально кишит от рыбы». Кроме того, вода Бормашевого озера содержит фтор, и местный народ уверен, что купание в этом озере лечит кожные заболевания.

На живописном берегу озера есть место, напоминающее свалку. Это – буртуй, так называется место общения с бурханом. Бурятские водители часто останавливаются здесь «побурханить». Наш водила тоже хотел остановиться, но мы торопились и «бурханство» ограничилось переломанной сигаретой и несколькими монетами, брошенными в общую свалку.
Буквально через 5 минут наш микроавтобус застрял в песке. Водила с радостью сказал, что это бурхан не доволен скромным подношением, и, что надо было не жмотничать, а налить водиле «Кузьмича». Почему надо было угощать водилу, а не бурхана, нам не объяснили.
Наша группа состоит из «рыбаков» и «пешеходов». «Рыбаки» организовывают базовые лагеря и ловят рыбу. А «пешеходы» получают удовольствие от радиальных прогулок. Вытаскиваем микроавтобус, и «рыбаки» на нем уезжают в Монахово. А я с «пешеходами» остаюсь на перешейке.
Погода стоит прекрасная. Мы быстро поставили палатку, и пошли за дровами. На берегу встречается много сухих дров, и практически в любом месте можно разбить лагерь. После ужина мы искупались в Баргузинском заливе и после пошли спать.

27 июня. Утром мы пошли знакомиться с Мягкой Каргой – так местные жители называют песчаную косу. Коса представляет собой чередование песчаных валов, высотой не более 1,5 м. На перешейке растет сосна, кедровый стланик и черемуха, которая на удивленье в конце июня только начинала цвести!
Справа от нас (если смотреть на Святой Нос), за широкой полосой болот, скрыт Чивыркуйский залив. В центре болота стоят сухие деревья мертвого леса. Этот лес заинтересовал нас огромными гнездами, которые можно было хорошо разглядеть метров за 300. Вытаскиваю из чехла треногу для фотосъемки. Опираясь на нее и проваливаясь по колено в ржавые воды болота, ковыляю к гнездам. Гнезда построены на старых соснах. Вблизи высота гнезда оказалась более 1 метра! Да-а-а, когда-то здесь обитал орлан-белохвост. Возвращаемся к палатке.
Собираем вещи и выходим. До Монахово нас отделяет 25 км. Проходим триангуляционную вышку. Забираемся на нее. Любуемся перешейком и отсутствием транспорта. Да, это не Москва: ни людей, ни машин.
Через час перешеек заканчивается, и мы вступаем на Святой нос. По-бурятски полуостров называется Хилмэн-Хушун, что означает «морда осетра». Оригинальное сравнение! Наша дорога идет через красивый лес. На берегу ручья Буртуй мы устроили перекус. Как я уже говорил, буртуй – это место поклонения Бурхану. Вечером приходим в Монахово. Оказывается, что Монахово – это название местности. В 19 веке здесь стоял скит, в котором жили монахи Баргузинского Спасо-Преображенского собора. Сейчас здесь стоят три усадьбы, в одной из которой проживает семья лесника.
Бухта Монахово очень удобна для организации базового лагеря. Рядом с песчаным берегом организована стоянка для машин, а на самом берегу есть около десятка стоянок с костровищами и обеденными столами.
«Рыбаки» уже построили катамаран, и ушли ловить знаменитого чивыркуйского окуня. А мы поставили палатки, и пошли купаться. Чивыркуйский залив занимает второе место после бухты Песчаная по температуре воды. После купания пошли осматривать окрестности.
На севере бухты возвышается живописный утес. Мы поднялись на него и были очарованы открывшимся видом озера. Прямо на против нас возвышается остров Бакланий. За островом в дымке возвышался Баргузинский хребет. Дымка окутывало все восточное побережье Байкала. Лесники рассказывают, что это горит тайга. Оказываются, местные бурятские власти приняли закон, по которому забайкальскую тайгу может вырубать все, кому не лень. Причем, для «сохранения» лесных богатств, было принято решение в первую очередь вырубать горелый лес. Цена такого леса существенно отличалась от живого. И народ правильно воспринял новый закон. Вырубка происходит по следующей схеме. Поджигается лес. Тут же тушится. Лесники составляют акт о лесном пожаре и продают «горелый» лес по демпинговой цене. После этого лес вырубается, а место вырубки поджигается по второму разу. Интересно, что весь лес скупают китайцы, которые с пачками денег стоят на единственной трасе в ожидании проезжающих лесовозов.
Вечером возвращаемся в лагерь. Дежурные приготовили великолепный ужин. Окунь пошел на уху, а филе щуки пожарили.

28 июня. Всю ночь рядом с нашей палаткой происходил какой-то шум. Оказывается, это подъезжали рефрижераторы из Улан-Уде.
В 9 утра к Монахово подошел частный рыбацкий катер «Зевс», за которым тащились две доры (большие рыбацкие лодки). Первая дора была загружена окунем, а во второй был омуль. Капитан презентовал нашей группе пару ящиков омуля, а мы за это перетаскали из рефрижераторов пустые ящики к катеру. Пока происходила перегрузка рыбы, один из рыбаков «Зевса» - Валерий Чирков, на нашем костре готовил на рожнах окуней. Валерий жаловался, что омуля в Байкале становится все меньше и меньше. Если раньше использовалась сеть шириной 3 м, то сейчас используют 500-метровые сети, шириной 15 м.
После позднего завтрака «пешеходы» уходят осматривать восточное побережье полуострова. До поселка Курбулик можно пройти как по берегу, так и по грунтовой дороге. Решили идти по берегу Байкала. Интересно, что местный народ никогда не называет Байкал озером, а величает его морем.
Через 2 км входим в полузаброшенную деревню. Десяток домов ютится на песчаном берегу возле красивого мыса Катунь. Как в насмешку, эта деревня имеет то же название. На тюркском языке слово катунь означает «ханша, хозяйка». Деревня заканчивается перед слабовыраженной Сорожьей бухтой. Название бухты происходит от имени небольшой рыбки сорога.
За мысом Катунь мы не рискуем идти по берегу, и выходим на грунтовую дорогу, которая идет через лес. Дорога изобилует крутыми подъемами и спусками. В лесу радует глаз белые шапки цветущего багульника. Грибов почти нет.
Через 40 мин. входим на окраину поселка Курбулик. Поселок резко отличается от Катуни своей ухоженностью. Многие дома украшают спутниковые антенны. Дома построены по двум падям – Большой и Малой Курбулицкой. Падью на Байкале называют сухую узкую горную долину, по которой временами течет ручей. В Курбулике пади разделены скалистым мысом, у подножья которого проходит живописная тропа. Идем по берегу у самой воды. Саша находит ветку знаменитую байкальской губки, очень похожую на ярко-зеленый коралл. Губка является самым древним организмом озера – она живет в озере уже 10 млн. лет! Байкальская губка является уникальным организмом, в ее организме кроме собственных клеток живут так же бактерии и водоросли.
Проходим поселок, и дальше идем по тропе над обрывистым берегом. Пройти удается только до мыса Покойники, дальше тропа теряется в чаще. На прощанье делаем фотографию стоящей в одиночестве скалы-острова Покойницкий Камень. Встреченный рыбак объяснил нам происхождение названия Покойники. Когда-то давно, в этих местах погибла группа рыбаков, от отравления осетром. Оказывается, по хребту осетра проходит жила, похожая на мягкие хрящики. Это визига. У свежей рыбы - она совершенно безобидна, но если осетр уснул в воде, то визига в его тело активно начинает выделяться яд. Что бы удалить визигу, надо отрезать осетру голову, а потом аккуратно надрезать по кругу хвост и осторожно, так чтобы не порвалась, вытянуть визигу.
На обратной дороге мы встретили в Курбулике работника Забайкальского национального парка Виталия Дубровского. Договорились с ним, что завтра утром он заберет нас в Монахово и на своем катере забросит до устья Большого Чивыркуя. Обратно до Монахово возвращаемся на моторке.
Вечером наши рыбаки пошли на катамаране рыбачить, а я пошел искать Монаховскую засечку, которая была сделана знаменитым исследователем Сибири, польским ссыльным И.Д. Черским. Засечка выдолблена долотом на скальном уступе мыса Монахово на высоте 2 м над уровнем озера. Летом 1878 года Иван Дементьевич исследовал колебания Байкала. Черский сделал 16 засечек по периметру Байкала. По засечкам узнали, что самый высокий уровень воды бывает в сентябре, а самый низкий – в марте. Обычная сезонная разница уровня воды составляет около 1 м. Правда известны года, кода амплитуда колебаний составляла 3 м. Так же узнали, что на различных участках Байкала уровень воды относительно горизонтали может отличаться на 1 м. Это вызывается разным барометрическим давлением. После того, как в 1956 году построили громадную плотину Иркутской ГЭС, и уровень Байкала поднялся на 1 м, засечку перенесли на более высокий уровень.

29 июня.С утра за нами пришел катер. Катамаран мы решили не разбирать, и, не сдувая, затащили его на палубу. Отчалили.
С воды было видно, как над горами Святого носа начали образовываться пухлые облака. «Святой Нос закурил трубку. Это значит, что ветра не будет, и что омуль пойдет «на проход», поверху. Рыбаки будут ставить наплавные сети», - объяснил Виталий.
Внезапно наш катер останавливается. Рядом с бортом плавает пластиковая бутылка из-под «Пепси-колы». Бутылка привязана к сети, и внутри содержит записку. «Петрович сеть поставил», уверенно говорит Виталий. Он достает багор и вылавливает бутылку. Оказывается, что внутри не просто бумажка, а разрешение на лов рыбы.
По пути на Большой Чивыркуй решили осмотреть остров Бакланий. Бурятское название острова – Шимай. Это самый большой остров залива. Его длина около километра. Ширина – 200 м. Виталий говорит, что раньше здесь действительно жили бакланы, а теперь остались только тетерева. Мы обогнули южный мыс и зачалились. Осмотр острова занял 1 час.
Дальше наш катер пошел вдоль восточного берега залива. Виталий обращает наше внимание на Крохалиную бухту. Бухта названа по имени утки крохаль, которая здесь обитает. Большого крохаля отличают от длинноносого. Большой крохаль обычно гнездится в расселинах скал, а длинноносый строит свое гнездо в зарослях кустарников или травы, невдалеке от воды. На Байкале из уток обитают еще и гоголи. Крохолят от гоголят отличают по шуму, который они создают, убегая по воде. Там, где крохалей не тревожат, они подпускают человека на близкое расстояние, затаиваясь среди камней. Сейчас в бухте Крохалиная для новых русских стоит баржа-гостиница, и от крохалей остались одни воспоминания.
После Крохалиной бухты наш катер огибает массивный мыс Каркасун. Его еще называют Каракусун. Название переводится как «черный выступ». Виталий говорит, что над мысом в лесу стоит огромная триангуляционная вышка.
После мыса Каркасун начинается длинный песчаный пляж, который заканчивается устьем Большого Чивыркуя. За тысячи лет река вынесла в Байкал огромное количество песка, и поэтому наш катер не может близко подойти к берегу. Спускаем катамаран и на нем перевозим все вещи. Договариваемся с капитаном, что он вернется за нами через два дня.
Лагерь разбиваем на берегу Большого Чивыркуя. От ветра Байкала нас защищают песчаные барханы. Место дикое. Дежурные начинают готовить, а народ разбредается осматривать окрестности.
От устья Большого Чивыркуя до начала мыса Каркасун песчаный берег тянется на 3 км. Вглубь берега тянется полоса барханов, на которых можно увидеть цветущий белыми цветами багульник, зеленые пятна брусничника, правильные шары кедрового стланика, а чуть поодаль стоят разлапистые кедры и лиственницы. Видно, что песок от берега наступает на тайгу высоким барханом. Этот бархан постепенно засыпает деревья, и они засыхают. От некоторых деревьев из песка торчат только макушки. Рядом с одним кедром стоит громадный молоток-колотушка, которым осенью сбивают кедровые орехи. Этот кедр вместе с колотушкой уже до половины засыпан песком. Встречаются ходульные лиственницы. Это деревья, из-под которых ветер сдул песок, и теперь они стоят на своих мощных корнях. Интересно, что не бывает ходульных кедров, так как их корни более хрупкие, чем у лиственницы, и эти корни не выдерживают тяжесть дерева. По песку «пробегает» множество следов, среди которых можно узнать мышь, волка и медведя. В песке можно встретить чьи-то скелеты.
Обогатившись эмоциями, возвращаемся в лагерь.

30 июня. Рано утром к нам с ведром окуней забрел Леонид Степанович. Степаныч уже 27 лет работает в этих местах лесником. За завтраком он рассказал нам интересную историю о том, как в советские времена партия решила удвоить количество омуля в Байкале. А началось все с того, как в преддверии какого-то юбилея, какой-то местный «Кулибин» предложил перегородить устье Большого Чивыркуя металлической сеткой. Во время нереста, когда омуль пойдет в верховья этой реки, предполагалось через эту сеть пропускать электрический ток. От такого стимулирования самки отдавали свою икру в специально отведенных отстойниках в искусственных ответвлениях русла. Считалось, что если икринки отгородить от хищников, то омуля будет просто немеренно. Сказано – сделано. В устье Чивыркуя, на его правом берегу построили поселок со школой и магазином. И начали долбать омуля электрошоком. Родившихся мальков выкармливали до определенного возраста и потом выпускали в Байкал. По началу все вроде бы шло хорошо. Но вот стали замечать, что размер омуля начал уменьшаться. Оказалось, что с увеличением количества рыбы, количество корма для нее не изменилось. И что бы прокормиться, омуль перестал расти. Слава Богу, грянула перестройка, и регионы перестали получать финансирование. Буквально, за пару лет поселок в устье Большого Чивыркуя развалился. И теперь здесь живет только один Степаныч.
После завтрака «рыбаки» отправились на промысел, а «пешеходы» пошли знакомиться с долиной Большого Чивыркуя. Переправились на лодке Степаныча на правый берег, и по старой дороге углубились в лес. За старым кладбищем свернули на тропу. Похоже, что этой тропой люди пользовались много лет назад. Встретили медвежьи следы. За 2 часа мы дошли до левого притока Крохалиный. Напротив устья этого притока как раз и находилась пресловутая рыборазводочная станция. Дальше река начинает оправдывать свое название. Имя реки происходит от бурятского шэбэр, означающее «чаща, густой лес», а сочетание шэвэр хуу переводится как «заросший густым лесом». Тропа потерялась. Возвращаемся. На обратной дороге встречаем наших рыбаков с уловом хариусов. Большой Чивыркуй считается самой рыбной рекой залива. Хариусов здесь полным полно. Если идти по берегу, то рыбу в воде видно. Но и она тебя видит. И на крючок не идет. Поэтому нашим рыбакам приходилось ложиться в высокую траву, и уже из травы пробовать ловить рыбу.

1 июля. Сегодня решаем подняться на сопку (высота 744 м), которая возвышается над мысом Каркасун. На вершине стоит огромная триангуляционная вышка. Степаныч сказал, что не доходя 50 метров до основания мыса, надо свернуть в кедровый стланик – там начинается старая тропа на сопку.
Проходим пляж. По дороге Андрей находит на берегу полузакопанную в песке бутылку грузинского коньяка. Привет от новых русских из Крохалиной бухты!
Находим начало тропы и начинаем подъем. Идем по кедровому стланику, как по туннелю. После кедрового стланика начался курумник. Здесь мы тропу потеряли. Дальше начался буреломный лес. В лесу часто попадались норы, диаметр которых превышал полметра! Интересно, кто здесь живет, вдали от воды?
Вершина высоты 744 оказалась обширной, и вышку нашли не сразу. Вышка оказалось самой большой из тех, которые я когда-либо видел. Трудно представить, кто смог ее построить, поднимая огромные бревна на значительную высоту. Не вышка, а памятник прошедшей эпохи. Подняться на вышку побоялись из-за ее ветхости.
На обратной дороге ухитрились заблудиться и вломились в кедровый стланик. Прыгая по его веткам, я оступился и начал падать, но до земли так и не долетел, запутавшись в плотных ветвях.
Намаявшись, возвращаемся в лагерь.

2 июля. Переходим на катере через Байкал. Вечером останавливаемся рядом с мысом Солнечный (этот же мыс имеет второе веселое название – Покойники).

3 июля. После завтрака «пешеходы» берут палатки и суточный запас продуктов. Наша цель – посмотреть исток реки Лена.
Выходим в 9.00. По берегу доходим до метеостанции «Солнечная». Договариваемся с УАЗиком, что бы он доставил наши рюкзаки к ручью Солнце Падь. За метеостанцией идем по лесу. Вокруг летает множество птиц. Здесь можно увидеть (или услышать) дубровников, белошапочных овсянок, гаичек-пухляков, поползней, сибирских мухоловок и пятнистых коньков.
Подходим к сухому руслу Солнце Пади. Эта падь имеет и другое название– Солонцовая. Надеваем рюкзаки и начинаем подниматься по левому борту долины. По сторонам поднимаются высокие каменистые склоны, покрытые черными осыпями. Долина ручья сказочно красивая. Иду первым. На тропе попадаются большие вывернутые камни. Таким способом медведь предупреждает людей, что он недоволен их присутствием.
Над нами летает множество кедровок. Эти пестрые, необыкновенно шумные птицы, кричат разными голосами. Кедровки охотятся за прошлогодними шишками, которых здесь великое множество. Солнце Падь славится богатыми кедрачами. Встречаются кедры в несколько обхватов.
Километра через полтора тропа упирается в высокий обвал, состоящий из больших гранитных глыб. Между глыб растут кусты душистой смородины и красной рябины. Высота обвала - 260 метров. Тропа круто взбирается на него.
В 5 ч. вечера достигаем груду культовых камней – обо, обозначающих перевала. Он возвышается на 820 м над уровнем Байкала. На перевале со мной происходит удивительная вещь. При замене фотопленки вдруг обнаруживаю, что я ее с утра не вставил в фотоаппарат. Пока обдумываю происшествие, народ снимается и уходит. Я вставляю новую пленку и делаю несколько кадров. Быстро иду по тропе, стараясь догнать группу. Но группы нигде нет. Прохожу мимо старой клетки, обтянутой сеткой-рабицей. Видимо, кто-то отлавливал редких птиц в Байкало-Ленском заповеднике и содержал в этой клетке.
За перевалом, чуть в стороне от тропы, лежит небольшое озерцо, с которого доносятся голоса пеночек. Спускаюсь к нему сделать несколько фотографий. Над озером кружит пара куликов и один перевозчик. Встречаюсь с Аней и Кацо. Они тоже отстали, и не знают, куда ушла группа. Возвращаемся на тропу и идем к. Лене. Абсолютно нет никаких следов людей. Пытаемся «аукать».
В верховьях река Лена течет несколькими протоками по слегка заболоченной, но очень живописной местности. Идем по ягелю мимо кустов с желтыми цветками. Это лапчатка кустарниковая или курильский чай. Многие народы используют его высушенные цветки и листья для приготовления напитка, похожего на чай. Настойка курильского чая повышает иммунитет человека. В Монголии настой листьев и цветков применяется как кровоостанавливающее средство.
Мы прошли по звериной тропке вниз по Лене 1 час, и встали лагерем напротив живописного 2-метрового водопада. Вечером попробовали рыбачить, но тщетно.

4 июля. Встаем в 6.00. После завтрака возвращаемся обратно. На перевале в каменной пирамиде оставляем записку. Начинаем спуск. Вдруг слышим какой-то шум. Останавливаемся. Через 5 мин. на перевал выходит наша группа. Оказывается, вчера они свернули с перевала на курум, и по нему прошли 1 км вверх по долине Лены до избушки, где и переночевали.
Благополучно спускаемся знакомой тропой вниз, и в 5 часов возвращаемся на катер. После ужина катер отчаливает и берет курс на о. Ольхон.

5 июля. Встречам рассвет перед громадным мысом Хобой - северной оконечностью Ольхона. Бурятское слово хобой означает «клык, коренной зуб». Следующий мыс, мимо которого мы проходим – это Шунтэ-Левый. Мыс абсолютно голый, и только на вершине стоят несколько лиственниц. Бурятское слово шэнэтэ так и переводится - «лиственница». Очень понравился Амтархайский залив. Там одна скала рассечена громадной вертикальной трещиной. На другой скале мы любовались выходом белого мрамора в виде гигантской буквы «М».
Останавливаемся в заливе Хага-Яман. Название залива происходит от бурятского сочетания хагай аман, означающее «рот хагая», или в переносном смысле - «широкое, открытое устье». В заливе Хага-Яман заканчивается единственная широкая сквозная долина, разорвавшая цепь гор восточного Ольхона. На берегу залива стоит метеостанция и несколько домиков. Это пос. Узуры.
Ставим палатки и после завтрака, захватив воду, на весь день отправляемся осматривать северную оконечность Ольхона. Дневной переход составляет около 25 км. Проходим через Узуры и по тракторному следу поднимаемся на гору Толгой. С горы открывается изумительный вид на северную оконечность Ольхона. Название горы переводится как «вершина».
За горой входим в чистый лес. Кстати, название острова Ольхон происходит от бурятского слова ой – «лес», а сочетание ой хон означает «немного лесистый». За лесом начинается степь. В воздухе стоит приятный запах полыни и чебреца. Идем по краю обрыва и любуемся водами Амтархайского залива. Вертикальные течения на поверхности воды Байкала образуют забавные картинки.
Если смотреть на юго-восток, то в 12 км от нас находится самое глубокое место на Байкале. Когда глубину измеряли с помощью троса, то зафиксировали 1620 м, а в 1974 г. использовали эхолот, и получили значение 1637 м.
Достигаем мыса Шунтэ-Левый. Выходим между скал на самый край. Как с носа корабля любуемся спокойным Байкалом. Далеко внизу виднеется рыбацкая лодка. За проливом хорошо виден Байкальский хребет.
Рядом с мысом стоят в виде конуса сухие лиственницы. Это ритуальное место. Подъезжает УАЗик, и из него выходят трое бурят. Садятся рядом с ритуальным местом и достают водку. Старший вначале отдает дань почтения духам предков, и капает водку на камень (на землю нельзя, т.к. на землю капают только покойникам). Затем водка безымянным пальцем капается на грудь за потомство. После этого рюмка выпивается, и бутылка передается следующему по старшенству. Мы разговорились. Мужики принадлежали к роду Шоно (волк) племени Эхирит. Причем двое принадлежали к роду Эхе Шоно (большому волку) а один - к Бага Шоно (малому волку). Мужики приехали после праздника – арюлган. У их родственника месяц назад родился сын, и сегодня по традиции собиралась вся родня дарить подарки – телят, ягнят, деньги. Интересно, что роды в этих краях принимает повитуха – тодэ. Она знает все тонкости своего дела: принимает младенца, обрезает пуповину, купает и пеленает ребенка. Любопытно, что у бурят принято закапывать послед – тоомто. По обычаю, если ребенок заболевал или будучи взрослым терпел неудачи, то там, где был захоронен послед устраивалось обрядовое угощение.
От мыса Шунтэ-Левый поворачиваем обратно. Идем по проселочной дороге. Проходим мимо небольшого табуна лошадей. Подходим к ферме Усык. Здесь находится первый колодец на нашем пути. На ферме всего несколько домов. Нам настолько надоела рыбная диета, что мы решили купить барана за 2000 руб. Нас приглашают в дом и угощают вкусным обедом. На стол выставляется бухэлэр и хима. Бухэлэр – это вареные куски мяса (обычно количество вареных кусков соответствует количеству гостей), которые режут на мелкие кусочки и подают к столу вместе с бульоном. Для приготовления химы толстую кишку набивают мясным фаршем с перцем, солью и луком, затем ее варят, а затем разрезают на части и подают к столу.
После сытного обеда, захватив барана, продолжаем наш путь в Узуры.
Вечером вкусный шашлык дополняет изумительную уху.